Как утаивали величину военных потерь. Как утаивали величину военных потерь Информационная война: все методы хороши

Как утаивали величину военных потерь

Приближается 22 июня, и снова мы вспоминаем о самой печальной дате последних семидесяти лет российской истории. Наверно, опять будут разговоры и статьи о войне, вечные вопросы «как?», «почему?», и «какой ценой»?

Ответ на последний вопрос – о цене войны, и не просто о цене, а о цене, выраженной в человеческих жизнях, сам по себе имеет собственную историю, небольшим добавлением к которой становится публикуемый ниже документ, обнаруженный нами в архивах. Он лишний раз свидетельствует о том, с каким трудом пробивалась на свет правда о военных потерях, пробивалась через плотный заслон сознательных фальсификаций и сокрытий, призванных, во что бы то ни стало, преуменьшить заплаченную цену.

Всякий читавший многочисленные исследования по этому вопросу знает, как любят авторы перечислить вехи оценок потерь:

Сталин – 7 миллионов (1946) :

«В результате немецкого вторжения Советский Союз потерял в боях с немцами, а также благодаря немецкой оккупации и угону советских людей на немецкую каторгу – около семи миллионов человек» .

Хрущев – 20 миллионов (1961):

«Разве мы можем сидеть, сложа руки и ждать повторения 1941 года, когда германские милитаристы развязали войну против Советского Союза, которая унесла два десятка миллионов жизней советских людей?» .

Горбачев – 27 миллионов (1990) :

«Война унесла почти 27 миллионов жизней советских людей. А кроме того были миллионы раненых, контуженных, обмороженных» .

Что касается «хрущевских» «двух десятков миллионов» и брежневских «более двадцати миллионов», то об источниках этих цифр можно только догадываться. В книге «Демографическая модернизация России: 1900-2000» в отношении брежневской оценки говорится: «Сохранившиеся в архиве ЦСУ СССР документы позволяют приблизительно восстановить методику расчетов и статистические материалы, лежащие в основе этой оценки. Она опиралась на данные и оценки численности гражданского населения, погибшего (прямые потери) на оккупированных территориях (13,1 млн. человек), оценки военных потерь (от 7 до 8,8 млн. человек) и оценки потерь, объединенных в достаточно невнятную категорию «превышение резко увеличившейся смертности над сильно сократившейся рождаемостью» на оккупированных территориях (3–3,5 млн. человек). К этим потерям было добавлено еще 2,4 млн. человек - превышение смертности над рождаемостью по не оккупированной территории. В сумме получено от 25,5 до 27,8 млн. человек. Результаты расчетов были переданы «наверх» и там трансформировались в расплывчатую формулу «свыше 20 миллионов» .

Публикуемый документ проливает свет на пути этой «трансформации». Речь идет о секретной записке «особой важности», направленной в ЦК КПСС в ноябре 1956 года тогдашним начальником ЦСУ СССР Владимиром Никоновичем Старовским, в которой он, реагируя на запрос Д.Шепилова , подсказывает приемлемые, по его мнению, формулировки, которые и были впоследствии использованы руководством страны.

рассекречено Особой важности экз.№ 2 В ЦК КПСС Тов. Шепилов просит телеграфировать подлежащие публикации цифры о людских потерях советской армии и советского народа за годы второй мировой войны. В связи с этим докладываю: а) в интервью И.В.Сталина, опубликованном в печати 14 марта 1946 года было сказано: «... В результате немецкого вторжения Советский Союз безвозвратно потерял в боях с немцами, а также благодаря немецкой оккупации и угону советских людей на немецкую каторгу – около семи миллионов человек. Иначе говоря, Советский Союз потерял людьми в несколько раз больше, чем Англия и Соединенные Штаты Америки, вместе взятые». б) по расчетам ЦСУ убыль населения СССР за годы войны в результате потерь советской армии истребления советских людей оккупантами и превышения смертности над рождаемостью составила более 20 миллионов человек; в) из опубликованных в сборнике ЦСУ цифр о населении СССР за 1940 год (191,7 млн.) и на апрель 1956 года (200,2 млн.), а также из данных о приросте населения, опубликованных за последние годы, можно сделать вывод, что потери в СССР в войну составили не 7 млн., а значительно больше. В связи с этим считал бы необходимым дать тов. Шепилову указание или не называть вовсе цифру потерь, ограничившись формулировкой «многие миллионы», или же назвать цифру – свыше 20 млн. человек дав ее, примерно, в следующей редакции: «Советский Союз за период Великой Отечественной войны потерял в боях с захватчиками, в результате истребления населения оккупантами, а также от снижения рождаемости и увеличения смертности, особенно в оккупированных районах, свыше 20 миллионов человек». Прошу указаний. НАЧАЛЬНИК ЦСУ СССР (В. СТАРОВСКИЙ) РГАЭ. Ф. 1562. Оп.33 Д.2990. Л.75

Таким образом, можно считать, что основа цифр и Хрущева, и Брежнева, впервые указана Старовским в этой записке. Кстати, и «горбачевские» «почти 27 млн» формально вполне попадают в определение «свыше 20 миллионов человек» из письма начальника ЦСУ СССР. Видимо, ЦСУ все же вело свой собственный счет потерь, и в этом – немалая заслуга Старовского. Но верно и то, что он считал совершенно нормальными сокрытие от народа и от всего мира истинных масштабов потерь и искал способов продолжать утаивать имевшиеся в его распоряжении цифры в изменившейся политической ситуации.

Даже в своем сверхсекретном письме Старовский не называет конкретных цифр, а приводит уклончивые и «округленные» оценки. Кроме того, он ошибался, а может быть и лукавил, включая в предлагаемую им формулировку потери от снижения рождаемости. Такие потери, пусть и гипотетические, конечно, были, но с ними «цена Победы» оказалась бы еще большей.

Остается только еще раз подчеркнуть, что все, кто используют цифры потерь, должны помнить и понимать, что речь идет не только о боевых и других потерях армии , в эти числа входят и смерти мирных граждан . После Сталина это прямо указывали в своих речах все советские руководители.

Мы только добавим, что сюда входят и погибшие от фашистских репрессий, в частности жертвы Холокоста; погибшие от бомбежек и других военных действий обеих сражающихся армий; а также умершие от голода и болезней – т.е. от повышенной, по сравнению с мирным временем, смертности, как на оккупированной немцами территории, так и в советском тылу, в том числе среди заключенных советских лагерей и спецпоселенцев, и еще те, кто навсегда покинул территорию СССР в период войны.

В заключение напомним, что «опубликованные в сборнике ЦСУ цифры о населении СССР», о которых говорится в записке Старовского, это данные из статистического сборника «Народное хозяйство СССР» Андреев Е.М., Дарский Л.Е. и Харькова Т.Л. Население СССР. 1922-1959. М.: Наука, 1993.
Михалев Сергей Николаевич. Людские потери в Великой Отечественной войне 1941-45 г. Статистическое исследование. 2-е изд. Красноярск: РИО КПГУ, 2000. С.97. Здесь приведена «Справка о боевых потерях личного состава Красной Армии в Великой Отечественной войне» и дается ссылка на ЦАМО. Ф.14. Оп. 3028. Д.8. Л.1-2.
Интересно, что современные официальные данные о военных потерях, впервые появившиеся в 1990 (Военно-Исторический журнал. 1990, 3) и в развернутом виде в 1993 (в книге «Гриф секретности снят» М.: Воениздат, 1993) в количестве убитых и умерших от ран практически совпадают с этими цифрами из далекого 1945 года.
Советский Союз в годы Великой отечественной войны. 1941-1945. М. Наука, 1976. С.369; Перковский А.Л., Пирожков С.И. Из истории демографического развития 1930-1940-х годов (на примере Украинской ССР). /Экономика. Демография. Статистика. М.: 1990. С.189-190; Полян П. Жертвы двух диктатур. М., 1996. С.368-369. Ссылаясь на одни и те же архивные источники, эти авторы приводят различные цифры, наименьшая из которых – 6075 тысяч погибших мирных граждан.
Демографическая модернизация России 1900-2000. М.: Новое издательство, 2006. С.453.
Демографическая модернизация России 1900-2000. М.: Новое издательство, 2006. С.439.
Дмитрий Трофимович Шепилов (1905-1995) , в 1956 министр иностранных дел СССР и кандидат в члены Президиума ЦК КПСС (эквивалент Политбюро в 1952-1966).
Народное хозяйство СССР. М.: Госстатиздат, 1956. С.17.

Отвечая на вопрос о роли Сталина, Владимир Путин сказал в ходе последней, в декабре, “прямой линии” (статья написана в апреле 2010 г. — ред.): “Даже если мы будем возвращаться к потерям, вы знаете, никто не может сейчас бросить камень в тех, кто организовывал и стоял во главе этой Победы, потому что, если бы мы проиграли эту войну, последствия для нашей страны были бы гораздо более катастрофическими. Даже трудно себе представить”.

Это не похоже на экспромт. Оценка продуманная, о самом главном. Такое заявление делает честь главе Правительства. Сомнительна лишь оговорка - “никто не может сейчас бросить камень”. Бросают, Владимир Владимирович. Еще как бросают. И в тех, “кто организовывал и стоял во главе Победы”. И в саму Победу. И в ветеранов-победителей, доживших до наших дней. Вспомните хотя бы гадливый и оскорбительный выпад некоего Подрабинека против ветеранов Великой Отечественной. Чего только не наслышались мы за последние 25 лет! И то, что завалили противника своими трупами. И то, что в Кремле палец о палец не ударили, чтобы обеспечить своих военнопленных правовой защитой, а нацистам только того и надо было. Сами, выходит, виноваты. И то, что другие страны воевали “не так”, у них-то ни ошибок, ни промахов. Разве можно, спрашивают, сравнить наши потери с американскими или английскими.

К 65-летию Победы вышло уникальное, не имеющее аналогов в современной военно-исторической литературе, новейшее справочное издание “Великая Отечественная без грифа секретности. Книга потерь” (далее, для краткости, “Книга потерь”). Это итог многолетней, колоссальной работы авторской группы Генерального штаба и Военно-мемориального центра ВС РФ под руководством генерал-полковника, профессора Академии военных наук Г. Ф. Кривошеева. Авторы использовали ранее закрытые для печати архивные документы Генштаба и главных штабов видов Вооруженных сил, МВД, ФСБ, погранвойск и других архивных учреждений. Изучили книги районных (городских) военкоматов по учету извещений (на погибших, умерших и пропавших без вести военнослужащих), поступивших из воинских частей, госпиталей и других военных ведомств. По сравнению с предыдущими изданиями, существенно уточнили общие потери людей и военной техники по периодам и кампаниям войны, по фронтам и флотам, отдельным армиям и флотилиям. Впервые представили уточненные сведения о составе войск противника и его потерях.

Книга - не для легкого чтения. Таблицы, цифры, сопоставления. Бесстрастные свидетельства героических и трагических событий Великой Отечественной.

Война унесла 26 млн 600 тыс. жизней советских людей. Вот как рассчитывается число людских потерь с 22 июня 1941 года по 31 декабря 1945 года:

Порядок расчета (в млн. чел. )

Численность населения СССР на 22.06.1941 г. - 196,7
Численность населения СССР на 31.12.1945 г. - 170,5
В т.ч. родившиеся до 22.06.1941 г. - 159,5
Общая убыль населения из числа живших на 22.06.1941 г. (196,7 млн. - 159,5 млн. = 37,2 млн. чел. ) - 37,2
Количество умерших детей по причине повышенной смертности (из числа родившихся в годы войны) - 1,3
Умерло бы населения в мирное время, исходя из уровня смертности 1940 г. - 11,9
Общие людские потери СССР в результате войны (37,2 млн. + 1,3 млн. - 1 1,9 млн. = 26,6 млн. чел. ) - 26,6

“Не перед дурачками отступали”
Познакомьтесь с 94-й таблицей из “Книги потерь”, где показаны, с одной стороны, безвозвратные потери немцев и их союзников, с другой - потери Красной армии с союзниками на советско-германском фронте с 22 июня 1941 года по 9 мая 1945 года (тыс. чел.).

Несколько пояснений к таблице. Союзники Германии - это войска Румынии, Венгрии, Италии, Словакии и Финляндии. Союзники СССР - Румыния, Болгария, Польша, Чехословакия и Югославия. Румыния и Болгария ухитрились повоевать за обе стороны. Против СССР Бухарест выставил 30 дивизий и бригад, за что Гитлер обещал румынскому диктатору Антонеску часть советской территории “вплоть до Днепра”. Но славы они не сыскали: две румынские армии нашли себе конец под Сталинградом, другие - в Крыму. Как только советский фронт приблизился к границе, в Бухаресте свергли Антонеску и повернули армию против немцев. Точно так же поступила и Болгария: она не объявляла войны СССР, больше того, советский посол оставался в Софии все эти годы, но воевала на стороне Германии против Греции и Югославии, что давало возможность вермахту перебрасывать с Балкан часть своих дивизий против нас.

Как видно из таблицы, соотношение потерь сопоставимо - 1:1,1. Нет, не завалили противника трупами. Это миф.

В действительности обе стороны несли огромные потери. Для нас самыми тяжелыми были первые полтора года войны из четырех, особенно 1941-й. На этот период приходится 56,7 процента безвозвратных потерь за всю войну и 86 процентов пленных и пропавших без вести. Кошмар для немцев - последние два-два с половиной года, начиная с катастрофы под Сталинградом и далее по нарастающей. Не говоря уже о полном разгроме и капитуляции. После 9 Мая 1945 года только перед Красной армией сложили оружие еще почти 1,6 млн солдат и офицеров вермахта.

Всю войну вермахт вел довольно лукавый учет потерь - ограничил его гражданами Германии в границах 1937 года, то есть принижал. Австрийцы, судетские немцы, разные фольксдойче в потерях не учитывались. И до сих пор в немецких источниках потери, как правило, так и подаются. По принципу - “остальные не наши”. Но эти “не наши” воевали и гибли. В войну против СССР гитлеровское руководство и кнутом, и пряником вовлекало население оккупированных стран. Шли в вермахт, в войска СС и добровольцы, особенно поначалу, когда казалось, что СССР будет легкой добычей: всего 1 млн 800 тыс. европейцев. Из них за годы войны немцы сформировали 59 дивизий и 23 бригады. Внушительная сила. Сами названия говорят об их национальной принадлежности - “Валлония”, “Галичина”, “Богемия и Моравия”, “Викинг”, “Нидерланды”, “Фландрия”, “Шарлемонь” и т. д. Немцы не относили на свой счет и потери так называемых “хиви” (“добровольных помощников”). Это подсобные рабочие (фактически - солдаты) в мастерских, на кухнях и т. п. В пехотных дивизиях их насчитывалось до 10 процентов, в транспортных колоннах до половины состава. В “хиви” набирали словаков, хорватов, румын и т. д. Были среди них и наши военнопленные, спасавшиеся таким образом от голодной смерти. У Паулюса под Сталинградом числилось, например, 52 тыс. “хиви”. Все эти потери немцы не считали своими. Учитывали ли вообще? В немецких документах ответа на этот вопрос нет. К потерям “не наших” относились как к одноразовой посуде: использовали, выбросили, забыли.

Похожий учет вели и союзники Германии. Классический пример - Румыния. В 1941-1944 годах в румынскую армию призывали молдаван. Но потери молдаван в войне против СССР в отчетах румынской армии не показаны. Вы думаете, сбросили учет на Всевышнего? Нет, эти потери вошли в демографические утраты СССР. Как и потери латышей из “Ваффен-СС”, бандеровской “Галичины”, власовцев, “хиви” и т. п. С одной стороны - абсурд. С другой…?

Трагичной оказалась судьба советских военнопленных. Из 4 млн 559 тыс. человек, попавших в плен, вернулись на Родину 1 млн 836 тыс. (40 процентов). Около 2,5 млн человек погибли и умерли в плену (55 процентов). Более 180 тыс. эмигрировали в другие страны или вернулись домой в обход сборных пунктов. Возвращались и годы спустя после войны.

Сравните это с судьбой военнопленных противника: вернулось домой немцев, австрийцев, венгров, румын и т. д. 85,2 процента. Чувствуете разницу? Если бы такой же процент выпал на долю наших военнопленных, то вернулись бы еще более 2 млн человек и на эту же цифру уменьшились бы наши общие потери в войне. Сколько детей они нарожали бы! Но не вернулись.

Тема военнопленных особая, требующая отдельного рассмотрения. Тема не простая, о судьбах миллионов людей. И судьбах разных.

Здесь, говоря словами А. Твардовского, Сталин

…являл черты

Своей крутой, своей жестокой

Неправоты.

И правоты.

Сегодня, из далекого далека, многие обстоятельства, рассматриваемые вне титанического напряжения тех лет, смотрятся иначе, не так, как участниками события. Один пример. Сентябрь 1942 года. Армия Чуйкова прижата в Сталинграде к узкой прибрежной полоске. Севернее враг пробил коридор и вышел к Волге. Чтобы помочь осажденным, Ставка планирует наступление с севера, чтобы перерезать этот коридор. Сил у Красной армии на тот момент не хватало. “Успех операции зависел от скрытного сосредоточения войск” - это был первый пункт памятки Г. Жукова, направленной Генштабом командармам, готовившим операцию. Но накануне наступления группа красноармейцев из 173-й стрелковой дивизии перебежала к немцам. Предпочли плен. И как, прикажете, поступать с ними? Тема, повторяю, требует отдельного разговора.

В этой статье - кратко о фактах малоизвестных: о том, какие шаги предпринимало наше государство на внешнеполитическом фронте ради жизни военнопленных.

В самые первые дни войны руководство страны обратилось к шведскому правительству с просьбой представлять интересы СССР в Германии (там оставались наши дипломаты, корреспонденты и др.) и, самое главное, довести до сведения Берлина, что СССР признает Гаагскую конвенцию 1907 года о содержании военнопленных (а это был основополагающий документ) и готов выполнять ее на основах взаимности. Германия не отвечала. 17 июля народный комиссариат иностранных дел официально напомнил шведам о просьбе. Берлин молчал. 8 августа зарубежные посольства в Москве получили циркулярную ноту советского правительства аналогичного содержания. Наконец, 26 ноября 1941 года “Правда” и “Известия” опубликовали ноту НКИД, врученную накануне всем дипломатическим представительствам. “Лагерный режим, установленный для советских военнопленных, - говорилось в ноте, - является грубейшим и возмутительным нарушением самых элементарных требований, предъявляемых в отношении содержания военнопленных международным правом, и в частности Гаагской конвенцией 1907 года, признанной как Советским Союзом, так и Германией”.

Германия проигнорировала все обращения. Она была в “эйфории победы”: на разгром СССР план “Барбаросса” отводил 5 месяцев. Все начиналось, считал Гитлер и его генералы, как нельзя успешно. Уже 3 июля начальник генштаба Галдер записал в дневнике: “…кампания против России выиграна в течение 14 дней”. Далее, считал он, последует быстрый и легкий захват промышленных районов СССР. Какие там военнопленные?! Кто спросит за них с победителей? Кого будет волновать их судьба?

Мой покойный тесть В. Г. Егоров контуженным попал в плен в 1941-м. Чудом выжил. В 1943-м вдвоем с товарищем бежал, снова воевал. Никогда, даже десятилетия спустя, даже после того, как принимал на грудь фронтовую норму да повторял ее, ни-ко-гда не рассказывал о плене. Не мог. Бередить душу пережитым адом было для него слишком больно и мучительно.

Советских военнопленных гитлеровцы уничтожали сознательно: голодом, расстрелами, отравляющим газом. Концлагеря смерти Освенцим-Биркенау и Майданек первоначально были построены для них. “Принципиально важные приказы военного командования и пропаганда о “недочеловеке” давно уже создали общее впечатление, что жизнь советских граждан не представляет никакой ценности. Значительная часть вермахта, как офицеры, так и рядовые, подпала под влияние нацистской идеологии и была готова обращаться с “недочеловеками” соответственно… В руководстве многих лагерей царило мнение, что “чем больше этих пленных погибнет, тем лучше для нас” - таков вердикт немецкого историка Кристиана Шрайта.

На Нюрнбергском процессе обвинение свелось к одному слову - геноцид.

Авторы “Книги потерь” кратко высказываются о причинах наших потерь в войне, прежде всего в ходе ее первого периода. Они выделяют две из них: фактор внезапного нападения Германии и просчеты советского военно-политического руководства накануне и в начале войны. Генерал армии Махмут Гареев, сам участник Великой Отечественной, подробно анализировал это в № 2 “РФ сегодня” и историк Святослав Рыбас в № 24 за 2009 год. Отсылаю читателей к их статьям, чтобы не повторяться.

В советское время почему-то затушевывалось, что в СССР вторглась самая сильная на тот момент армия в мире. За год до этого она легко и молниеносно разгромила французские вооруженные силы, которым, как тогда считали специалисты, не было равных. Помню, буквально как откровение прозвучали в 60-е размышления маршала Г. Жукова в беседе с К. Симоновым. “Надо оценивать по достоинству немецкую армию, с которой нам пришлось столкнуться с первых дней войны, - говорил он. - Мы же не перед дурачками отступали по тысяче километров, а перед сильнейшей армией мира. Надо ясно сказать, что немецкая армия к началу войны была лучше подготовлена, выучена, вооружена, психологически более готова к войне, втянута в нее. Она имела опыт войны, и притом войны победоносной. Это играет огромную роль. Надо также признать, что немецкий генеральный штаб и вообще немецкие штабы, немецкие командующие лучше и глубже думали, чем наши командующие. Мы учились в ходе войны…”

После Полтавской битвы Петр I поднимал тост за шведских генералов - своих учителей. Пожалуй, об учителях говорил он больше на радостях. Учился Петр I на собственных ошибках, на собственных поражениях.

В Великую Отечественную тоже пришлось учиться на собственных поражениях. Война провела “естественный отбор” командующих уже в первые месяцы войны, в конечном итоге они и стали маршалами Победы. Известный английский историк и военный теоретик Лиддел Гарт сразу после войны получил возможность общаться с пленными немецкими генералами, расспрашивать о прошедших сражениях. Показательны их высказывания о советских военачальниках и советской армии. Фельдмаршал Рундштедт: “Очень хорош был Жуков”. Фельдмаршал Клейст: “Их командиры моментально усвоили уроки первых поражений и в короткий срок стали действовать на удивление эффективно”. Генерал Дитмар: “Жуков считался (в немецком генералитете) выдающейся личностью”. Генерал Блюментрит: “Первые же бои в июне 1941 года показали нам новую советскую армию. Наши потери порой достигали 50 процентов”.

Второй фактор, определивший масштабы наших потерь: три года СССР сражался один на один с Германией и со всей континентальной Европой. Больше того, после 1941-го СССР два года воевал в “усеченном” составе. Более 70 млн человек оказались в оккупации. Итого 120 млн против 300 млн. А второго фронта не было. Черчилль проявил все свои недюжинные способности, чтобы оттянуть его до предела. Сберегал ли он таким образом жизни своих солдат, обескровливал ли Германию и СССР, в чем был очень заинтересован, просто боялся, как считал посол И. Майский, или Гесс все-таки достиг договоренности с англичанами о втором издании “странной войны” (последняя версия высказывается и западными исследователями; все сомнения могли бы развеять документы, но дело Гесса хранится за семью печатями, а без серьезной причины такое не прячут) - факт остается фактом: Гитлеру была обеспечена спокойная жизнь на европейском Западе. В марте 1943-го начальники штабов попросили Черчилля обратиться к Сталину, чтобы узнать о планах советского командования на предстоящее лето. “Наше военное участие слишком незначительно, чтобы задавать такие вопросы, - ответил Черчилль. - Против 6 дивизий немцев, стоящих против нас, Сталин сражается со 185 дивизиями”.

Отсюда и разные потери - у нас и у союзников. Они высадились во Франции, когда, по словам того же Черчилля, Красная армия сломала хребет вермахту.

Сталину, уставшему от пустых обещаний, пришлось в Тегеране, на встрече “большой тройки”, прибегнуть к “крепкому приему”. В капитальном исследовании “Второй фронт” известный дипломат и историк Валентин Фалин пишет: 30 ноября 1943 года в беседе один на один Сталин предупредил Черчилля: если в мае 1944 года не будет высадки в Северной Франции, Красная армия воздержится в течение года от всяких операций. “Погода будет плохая, будут затруднения с транспортом, - заявил, согласно английской записи, Председатель Совнаркома. - Разочарование может вызвать недоброжелательство. Если не произойдет крупных изменений в европейской войне в 1944 году, русским будет очень трудно продолжать войну”. Черчилль, должно быть, мгновенно представил, что будет, если Гитлер перебросит 15-20 дивизий с Восточного фронта в южную Италию, где союзники завязли.

Через два часа после этого, как сказали бы сейчас, “крутого” приема Сталину объявили, что второй фронт будет открыт в мае 1944-го.

В Лондоне и в Вашингтоне хотели “легкой” для себя войны. Обвинять их в этом - пустое дело. Они исходили из своих национальных интересов. США и Великобритания могли себе это позволить: океан и Ла-Манш надежно укрывали их от танковых дивизий вермахта. Известный британский историк А. Тейлор писал: “На протяжении всей войны у Сталина не было свободы действий. Все, что он предпринимал, было предрешено германским вторжением. Он вынужден был вести войну массовую, в которой миллионы солдат противостояли друг другу (никто во всей Второй мировой войне в такой схватке не участвовал), и вести ее на европейской территории России. Даже победы не давали ему свободы действий: он не мог избежать такой войны до самого конца, разница была лишь в том, что после Сталинграда он побеждал, а не терпел поражения” (“History of the Second World Waг”, London, v. 4, p. 1604).

Иностранцы понимают иногда Великую Отечественную войну глубже, основательнее, объективнее.

“Убивай всякого русского”

Потери гражданские были еще огромнее. Вторая мировая война отличалась от Первой небывалым количеством войск, многократно возросшей убойной силой оружия и военной техники, что неизбежно умножало потери среди гражданского населения.

Но не это было главной причиной огромных потерь.

Гитлер развязал против СССР не просто войну, а войну на истребление целых народов, в первую очередь славянского, русского. Войну без правил. Был разработан план “Ост” - чудовищная программа геноцида на оккупированной территории СССР. Цель этой программы - создание Великой Германии до Урала. “Для нас, немцев, - говорилось в одном из обоснований плана “Ост”, - важно ослабить русский народ в такой степени, чтобы он не был в состоянии помешать нам установить немецкое господство в Европе”. Рассчитывали с ходу уничтожить 30-40 млн человек, прежде всего интеллигенцию. Начинали с военнопленных, евреев и цыган.

Немецкий историк Вольфрам Ветте описывает цель и смысл войны за “жизненное пространство” против СССР: “По окончании завоевания страны на Востоке численность славян должна быть сокращена, а выжившие должны были стать рабами “германских господ”. Чтобы они не роптали под этим новым господством, их культурный уровень должен был впредь удерживаться на низком уровне”. Ветте приводит предписание М. Бормана, постоянного истолкователя воли фюрера. “Спустя год после начала войны против Советского Союза, - пишет историк, - (Борман) так уточнил антиславянскую политику нацистского режима: “Славяне должны работать на нас. Когда они нам больше не понадобятся, они могут умирать… Мы господа, и они уступят нам дорогу”.

“Памятка немецкому солдату”, которая вручалась в вермахте каждому, требовала: “У тебя нет сердца и нервов, на войне они не нужны. Уничтожь в себе жалость и сострадание, убивай всякого русского, не останавливайся, если перед тобой старик или женщина, девочка или мальчик. Убивай, этим самым спасешь себя от гибели, обеспечишь будущее своей семьи и прославишься навек”.

Напомню тем, кто пытается поставить на одну доску нацистскую Германию и Советский Союз: советские солдаты вступали на немецкую землю с прямо противоположной памяткой: “Гитлеры приходят и уходят, а народ германский остается”. И это был лозунг не фронтовой газеты, а приказ Верховного главнокомандующего Сталина. Потому жителям Берлина наши повара и раздавали еду из походных котлов.

Немецкие солдаты действовали соответственно своей памятке и своей идеологии. Валентин Фалин, на которого я уже ссылался, родился в деревне под Ленинградом. Он рассказывал в беседе с Савелием Ямщиковым, опубликованной в газете “Завтра”: “Из примерно тысячи трехсот человек, живших в этой деревне, после войны вернулось только двое: один солдат без ноги и моя тетка. У тетки было пятеро детей - все пятеро погибли, убили и мужа. У другой тетки было четверо детей, все они вместе с ее мужем погибли, а с ними и моя бабка”. “Как погибли?” - спросил С. Ямщиков. “Моего двоюродного брата застрелили - он пытался зайти в дом без спроса. Ему было неполных 5 лет. А остальных гоняли через лес по гатям - это были настеленные бревенчатые дороги через лес, люди должны были пройти по ним толпой. Взорвутся - значит, есть мины. Не взорвутся - могут и немцы идти. К концу этих походов в живых остались одна моя тетка и ее дочь - все остальные погибли”.

Скажите, каких еще конвенций не подписал Сталин или Советский Союз, чтобы предотвратить такое варварство? В. Фалин объясняет все русофобией немцев и вообще европейцев, “страшнейшим злом, с которым, как считает он, Россия имела дело на протяжении практически всего своего существования”. Русофобия играла и в наше время играет важную роль. И все же, думается, тут не только и, главное, не столько русофобия. Патриарх Кирилл назвал гитлеровский режим человеконенавистническим. Суть в этом. Солдаты и офицеры вермахта были переполнены чувством расового превосходства: русские были для них низшей расой, “недочеловеками”. Их жизнь в глазах “высшей арийской расы” ничего не стоила. Как жизнь рабов или домашней скотины.

Недавно в Германии вышла книга с фантастической судьбой, ставшая бестселлером. Самое прямое отношение она имеет и к нашему разговору. Это фронтовой дневник рядового Вилли Вольфзангера, сгинувшего в 1944-м, когда советские войска громили немецкую группу армий “Центр”. Ему было 23 года. Несколько раз в ходе войны он приезжал после ранений в родной Дуйсбург и отшлифовывал будущую книгу “Русские приключения”. Так Вольфзангер назвал ее. Потом в тексте появятся другие определения - “крестовый поход”, “бойня” и даже проклятия тем, кто отправил его на войну. Рукопись пролежала все эти годы в доме родителей, пока не была обнаружена родственниками. Автор не нацист, из интеллигентной семьи. Писал стихи: “Я сжигал все города, убивал женщин. / Я стрелял в детей, грабил все, что мог, на этой земле. / Матери проливали слезы и рыдали по своим детям. / Я делал это. Но я не убийца. / Я просто был солдатом”.

В прозе “просто солдат” намного конкретнее. Радуется, что отправил матери посылку с продуктами, которые “реквизировал” (!) у населения. Деталь “реквизиции”: “В страхе перед голодной смертью один из крестьян попытался отнять у солдата награбленное, но тот размозжил ему череп прикладом винтовки, застрелил женщину и поджег дом”. Другая сцена: “На следующее утро один из солдат распаковывал ящики с ручными гранатами с помощью ста пленных русских, а затем расстрелял их всех из автомата”. Вместе с приятелями весело хохочет, когда на их глазах мина разрывает на куски русскую женщину: “Видели в этом, - поясняет, - комическое”. Отступая после Курской битвы на Запад, оставляют за собой руины и пожарища: “Шли, попутно поджигая дома в деревнях… и взрывали печи. Женщины плакали, дети замерзали в снегу. Проклятия сопровождали нас. Но никто на это не обращал внимания. Когда нам выдали наконец сигареты, мы зажигали их о бревна тлеющих изб”.

России Вольфзангер не знал и не понял. Для него она осталась “зловещей”, у нее “не имеется никакой истории”. Хотя кое-что все же заметил: “Строительство и технические успехи русских никак не вписывались в наши представления о России. А там двадцати лет оказывалось достаточно, на что другие страны тратили столетия”.

Все послевоенные годы в Германии валили преступления на Гитлера, гестапо и СС. Армия оставалась “ни при чем”. В недописанной книге Вольфзангера вермахт (а через него прошла половина мужского населения Германии) предстал во всем “блеске”. Таким, каким вермахт и был.

Вот как выглядит в “Книге потерь” мартиролог жертв гражданского населения СССР в период нацистской оккупации.

В это число не включены партизаны и подпольщики, которых немцы относили к военнопленным. Не включены 240 тыс. евреев и 25 тыс. цыган, уничтоженных между Днестром и Бугом румынскими последователями Гитлера. Это как бы отдельный счет для Румынии.

Кроме жертв, связанных с фашистским террором, ужасом оккупации, большие потери население понесло от боевого воздействия врага в прифронтовых районах, в блокадных и осажденных городах. В Ленинграде умерло от голода 641 тыс. человек, от артиллерийских обстрелов - 17 тыс. А ведь был еще полностью разрушенный Сталинград, Смоленск, Минск и 1710 городов и поселков городского типа, 70 тыс. сожженных деревень, в том числе сотни сел, которые постигла участь белорусской Хатыни. С учетом этих жертв гражданское население потеряло 17,9 млн человек.

Военные действия на территории СССР продолжались более трех лет, и, как пишут авторы “Книги потерь”, “беспощадный фронтовой каток “прокатывался” по ней дважды: сначала с запада на восток, до Москвы, Сталинграда, потом в обратном направлении”. В Германии боевые действия велись менее 5 месяцев. США и Англия, к счастью для них, таких “катков” не изведали. Как и планов “Ост”. Как и Бабьего Яра, Саласпилса…

…Давно закончилась война. Уходят последние ветераны. Уходит и поколение детей войны, для которых День Победы не просто историческая дата, а часть жизни, которую нельзя забыть. Пройдет еще 10-20 лет, и Великая Отечественная станет для следующих поколений такой же далекой, как Первая мировая. Это естественный процесс. Не забыть бы только ее главные уроки.

В конце 60-х отдыхали в женой в Пицунде. Тогда - модный курорт, интуристовский, достать путевки туда было немыслимо. Как-то утром, когда море ластилось к гальке, мы сидели с соседями по столу у самой кромки воды. Просматривали газеты. Загорали. Я бы, конечно, не запомнил то сказочное утро, если бы сосед вдруг не встрепенулся и не замер в напряжении, прислушиваясь к разговору туристов из Германии (уже и не помню, какой именно), сидевших совсем рядом с нами. “Вы знаете, что сказал пожилой немец? - спросил он. - Он сказал: подумать только - все это могло стать нашим”.

Все! Не только Пицунда, но и Волга с Валдаем, и Ока с есенинскими далями, и Тихий Дон… Все!

Можно ли такое представить?

Тот пожилой немец представлял. И солдаты вермахта, гнавшие двух теток и братьев Фалина, представляли. Они и вломились к нам 22 июня за этим.

На многих обелисках в нашей стране начертано: “Никто не забыт. Ничто не забыто”.

Не забыть бы начертанное.
Николай Ефимов, “РФ сегодня”

По известной статистике Великая Отечественная война унесла около 27 млн. жизней граждан Советского Союза. Из них около 10 млн. – солдаты, остальные – старики, женщины, дети. Но статистика молчит о том, сколько детей погибло в годы Великой Отечественной войны. Таких данных просто нет. Война искалечила тысячи детских судеб, отняла светлое и радостное детство. Дети войны, как могли, приближали Победу в меру своих, хоть и маленьких, хоть и слабых, сил. Они хлебнули горя полной чашей, может быть, слишком большой для маленького человека, ведь начало войны совпало для них с началом жизни… Сколько их было угнано на чужбину… Сколько убито нерождёнными…

Сотни тысяч мальчишек и девчонок в годы Великой Отечественной шли в военкоматы, прибавляли себе год-два и уходили защищать Родину, многие погибали за нее. Дети войны зачастую натерпелись от нее не меньше, чем бойцы на фронте. Попранное войной детство, страдания, голод, смерть рано сделали ребятишек взрослыми, воспитав в них недетскую силу духа, смелость, способность к самопожертвованию, к подвигу во имя Родины, во имя Победы. Дети воевали наравне со взрослыми и в действующей армии, и в партизанских отрядах. И это были не единичные случаи. Таких ребят, по данным советских источников, во время Великой Отечественной войны были десятки тысячи.

Вот имена некоторых из них: Володя Казьмин, Юра Жданко, Леня Голиков, Марат Казей, Лара Михеенко, Валя Котик, Таня Морозова, Витя Коробков, Зина Портнова. Многие из них так воевали, что заслужили боевые ордена и медали, а четверо: Марат Казей, Валя Котик, Зина Портнова, Леня Голиков, стали Героями Советского Союза. С первых дней оккупации мальчишки и девчонки начали действовать на свой страх и риск, который действительно был смертельным.

Ребята собирали оставшиеся от боёв винтовки, патроны, пулемёты, гранаты, а затем передавали всё это партизанам, конечно, они серьёзно рисковали. Многие школьники, опять же на свой страх и риск, вели разведку, были связными в партизанских отрядах. Спасали раненных красноармейцев, помогали устраивать подпольщикам побеги наших военнопленных из немецких концлагерей. Поджигали немецкие склады с продовольствием, техникой, обмундированием, фуражом, взрывали железнодорожные вагоны и паровозы. На "детском фронте" воевали как мальчики, так и девочки. Особенно массовым он был в Белоруссии.

В частях и подразделениях на фронте вместе с бойцами и командирами нередко воевали подростки 13-15 лет. В основном это были дети, лишившиеся своих родителей, в большинстве случаев убитых или угнанных немцами в Германию. Дети, оставшиеся в разрушенных городах и сёлах становились беспризорными, обречёнными на голодную смерть. Страшно и трудно было остаться на оккупированной врагом территории. Детей могли отправить в концлагерь, вывезти на работы в Германию, превратив в рабов, сделать донорами для немецких солдат и т.д.

Кроме этого, немцы в тылу совсем не стеснялись, и со всей жестокостью расправлялись с детьми. "...Часто из-за развлечений группа немцев на отдыхе устраивала себе разрядку: бросали кусок хлеба, дети бежали к нему, а вслед им автоматные очереди. Сколько детей погибло из-за таких забав немцев по всей стране! Опухшие от голода дети могли что-то взять, не смысля, съестное у немца, и тут же очередь из автомата. И наелся ребенок навек!" (Солохина Н.Я., Калужская область, г. Людиново, из статьи «Мы родом не из детства», «Мир новостей», №27, 2010, с. 26).
Поэтому, проходящие по этим местам части Красной Армии чутко относились к таким ребятам и часто забирали их с собой. Сыны полков – дети военных лет воевали против немецких оккупантов наравне со взрослыми. Маршал Баграмян вспоминал, что смелость, отвага подростков, их изобретательность в выполнении заданий поражали даже старых и опытных солдат.

"Федя Самодуров. Феде 14 лет, он воспитанник мотострелковой части, которой командует гвардии капитан А. Чернавин. Подобран был Федя на своей родине, в разрушенном селе Воронежской области. Вместе с частью участвовал в боях за Тернополь, с пулемётным расчётом вышибал немцев из города. Когда почти весь расчёт погиб, подросток вместе с уцелевшим бойцом взялся за пулемёт, долго и упорно отстреливаясь, задержал врага. Федя был награждён медалью «За отвагу».
Ваня Козлов. Ване 13 лет, он остался без родных и уже второй год находится в мотострелковой части. На фронте он доставляет пищу, газеты и письма бойцам в самых сложных условиях.
Петя Зуб. Не менее трудную специальность избрал себе Петя Зуб. Он давно решил стать разведчиком. Родители его убиты, и он знает, как можно рассчитаться с проклятым немцем. Вместе с опытными разведчиками добирается до врага, сообщает по радио его местонахождение, и артиллерия по их указке даёт огонь, сокрушая фашистов". («Аргументы и факты», №25, 2010, с. 42).

Воспитанник 63-й гвардейской танковой бригады Анатолий Якушин за спасение жизни командира бригады получил орден Красной Звезды. Примеров героического поведения детей и подростков на фронте существует достаточно много…

Таких ребят во время войны погибло и пропало без вести очень много. В повести Владимира Богомолова «Иван» можно прочитать о судьбе юного разведчика. Родом Ваня был из Гомеля. В войну погибли его отец и сестрёнка. Мальчику пришлось пережить многое: он был и в партизанах, и в Тростянце – в лагере смерти. Массовые расстрелы, жестокое обращение с населением вызывали и у детей огромное желание мстить. Попадая в гестапо, подростки проявляли удивительные мужество и стойкость. Вот как описывает автор гибель героя повести: "...21 декабря сего года в расположении 23-го армейского корпуса, в запретной зоне близ железной дороги, чином вспомогательной полиции Ефимом Титковым был замечен и после двухчасового наблюдения задержан русский, школьник 10 – 12 лет, лежавший в снегу и наблюдавший за движением эшелонов на участке Калинковичи – Клинск... На допросах держался вызывающе: не скрывал своего враждебного отношения к немецкой армии и Германской империи. В соответствии с директивой Верховного командования вооруженными силами от 11 ноября 1942 года расстрелян 25.12.43 г. в 6.55".

Девочки тоже активно участвовали в подпольной и партизанской борьбе на оккупированной территории. Пятнадцатилетняя Зина Портнова приехала из Ленинграда к родственникам в 1941 г. на летние каникулы в деревню Зуй Витебской области. Во время войны стала активным участником Обольской антифашистской подпольную молодёжной организации «Юные мстители». Работая в столовой курсов переподготовки немецких офицеров, по указанию подполья отравила пищу. Участвовала в других диверсиях, распространяла листовки среди населения, по заданию партизанского отряда вела разведку. В декабре 1943 г., возвращаясь с задания, она была арестована в деревне Мостище и опознана предателем. На одном из допросов, схватив со стола пистолет следователя, застрелила его и ещё двух гитлеровцев, пыталась бежать, но была схвачена, зверски замучена и 13 января 1944 г. расстреляна в тюрьме г. Полоцка.

А шестнадцатилетняя школьница Оля Демеш со своей младшей сестрой Лидой на станции Орша в Белоруссии по заданию командира партизанской бригады С. Жулина взрывали с помощью магнитных мин цистерны с горючим. Конечно, девчонки привлекали к себе куда меньше внимания немецкой охраны и полицаев, чем мальчики-подростки или взрослые мужчины. Но ведь девочкам впору в куклы было играть, а они сражались с солдатами вермахта!

Тринадцатилетняя Лида часто брала корзину или сумку и уходила на железнодорожные пути собирать уголь, добывая разведданные о немецких военных эшелонах. Если ее останавливали часовые, она объясняла, что собирает уголь, чтобы отапливать комнату, в которой живут немцы. Маму Оли и младшую сестрёнку Лиду фашисты схватили и расстреляли, а Оля продолжала бесстрашно выполнять задания партизан. За голову юной партизанки Оли Демеш фашисты обещали щедрую награду – землю, корову и 10 тысяч марок. Копии ее фотографии были розданы и разосланы всем патрульным службам, полицаям, старостам и тайным агентам. Захватить и доставить ее живьем – таков был приказ! Но поймать девочку не удалось. Ольга уничтожила 20 немецких солдат и офицеров, пустила под откос 7 вражеских эшелонов, вела разведку, участвовала в «рельсовой войне», в уничтожении немецких карательных подразделений.

С первых дней войны у детей было огромное желание хоть чем-нибудь помочь фронту. В тылу дети изо всех сил помогали взрослым во всех делах: участвовали в противовоздушной обороне – дежурили на крышах домов во время вражеских налетов, строили оборонительные укрепления, собирали черный и цветной металлолом, лекарственные растения, участвовали в сборе вещей для Красной Армии, работали на воскресниках.

Сутками трудились ребята на заводах, фабриках и производствах, встав за станки вместо ушедших на фронт братьев и отцов. Дети трудились и на оборонных предприятиях: делали взрыватели к минам, запалы к ручным гранатам, дымовые шашки, цветные сигнальные ракеты, собирали противогазы. Работали в сельском хозяйстве, выращивали овощи для госпиталей. В школьных пошивочных мастерских пионеры шили для армии белье, гимнастерки. Девочки вязали теплые вещи для фронта: варежки, носки, шарфы, шили кисеты для табака. Ребята помогали раненым в госпиталях, писали под их диктовку письма родным, ставили для раненых спектакли, устраивали концерты, вызывая улыбку у измученных войной взрослых мужчин. Об одном таком концерте есть трогательное стихотворение у Е. Евтушенко:

"В палате выключили радио...
И кто-то гладил мне вихор.
В Зиминским госпитале раненым
Давал концерт наш детский хор..."

А тем временем голод, холод, болезни в два счета расправлялись с хрупкими маленькими жизнями.
Ряд объективных причин: уход учителей в армию, эвакуация населения из западных районов в восточные, включение учащихся в трудовую деятельность в связи с уходом на войну кормильцев семьи, передача многих школ под госпитали и др., помешали развёртыванию в СССР во время войны всеобщего семилетного обязательного обучения, начатого в 30-е годы. В оставшихся учебных заведениях обучение велось в две-три, а иногда и четыре смены. При этом дети вынуждены были сами запасать дрова для котельных. Учебников не было, а из-за нехватки бумаги писали на старых газетах между строчками. Тем не менее, открывались и новые школы, создавались дополнительные классы. Для эвакуированных детей создавались школы-интернаты. Для той молодежи, которая в начале войны оставила школу и была занята в промышленности или в сельском хозяйстве, в 1943 году были организованы школы рабочей и сельской молодежи.

В летописи Великой Отечественной войны до сих пор остаётся ещё много малоизвестных страниц, например, судьба детских садов. "Оказывается, в декабре 1941-го в осажденной Москве в бомбоубежищах работали детские сады. Когда враг был отброшен, они возобновили свою работу быстрее, чем многие вузы. К осени 1942 года в Москве открылись 258 садиков!

Более пятисот воспитателей и нянь осенью 1941-го рыли окопы на подступах к столице. Сотни работали на лесозаготовках. Воспитательницы, еще вчера водившие с детьми хоровод, сражались в московском ополчении. Под Можайском героически погибла воспитательница детскою сада Бауманского района Наташа Яновская. Воспитатели, оставшиеся с детьми, не совершали подвигов. Они просто спасали малышей, у которых отцы воевали, а матери стояли у станков. Большинство детских садов во время войны стали интернатными, дети находились там днем и ночью. И чтобы накормить детей в полуголодное время, охранить их от холода, дать им хоть капельку уюта, занять их с пользой для ума и души – для такой работы необходимы были огромная любовь к детям, глубокая порядочность и безграничное терпение". (Д. Шеваров «Мир новостей», №27, 2010, с. 27).

"Играйте же, дети
Растите на воле!
На то вам и красное
Детство дано" , – писал Некрасов Н.А., но война лишила и детсадовцев «красного детства». Рано повзрослели и эти маленькие детишки, быстро разучившись шалить и капризничать. На детские утренники в садики приходили из госпиталей выздоравливающие бойцы. Раненые солдаты долго аплодировали маленьким артистам, улыбаясь сквозь слезы... Тепло детского праздника согревало израненные души фронтовиков, напоминало о доме, помогало вернуться с войны невредимыми. Ребята из детских садов и их воспитательницы тоже писали письма солдатам на фронт, посылали рисунки, подарки.

У детей изменились игры, появилась "…новая игра – в госпиталь. В больницу играли и раньше, но не так. Теперь раненые для них – реальные люди. А вот в войну играют реже, потому что никто не хочет быть фашистом. Эту роль у них выполняют деревья. В них стреляют снежками. Научились оказывать помощь пострадавшим – упавшим, ушибленным". Из письма мальчика фронтовику: "Мы раньше тоже часто играли в войну, а теперь гораздо реже – надоела война, скорее бы она кончилась, чтобы мы опять хорошо жили…" (Там же).

В связи с гибелью родителей в стране появилось много беспризорных детей. Советское государство, несмотря на тяжелое военное время, все же выполняло свои обязательства перед детьми, оставшимися без родителей. Для борьбы с безнадзорностью была организована и открыта сеть детских приемников и детских домов, организовано трудоустройство подростков. Многие семьи советских граждан стали брать к себе на воспитание детей-сирот, где они обрели себе новых родителей. К сожалению, далеко не все воспитатели и руководители детских учреждений отличались честностью и порядочностью. Вот некоторые примеры.

"Осенью 1942 г. в Починковском районе Горьковской области были пойманы одетые в лохмотья дети, воровавшие картофель и зерно с колхозных полей. Выяснилось, что «урожай собирали» воспитанники районного детского дома. И делали они это отнюдь не от хорошей жизни. При проведении дальнейшего расследования местные милиционеры раскрыли преступную группу, а, по сути, банду, состоявшую из сотрудников данного учреждения. Всего по делу были арестованы семь человек, в том числе директор детдома Новосельцев, бухгалтер Сдобнов, кладовщица Мухина и другие лица. При обысках у них были изъяты 14 детских пальто, семь костюмов, 30 метров сукна, 350 метров мануфактуры и другое незаконно присвоенное имущество, с большим трудом выделенное государством в это суровое военное время.

Следствие установило, что путем недодачи полагающейся нормы хлеба и продуктов указанные преступники только в течение 1942 г. расхитили семь тонн хлеба, полтонны мяса, 380 кг сахара, 180 кг печенья, 106 кг рыбы, 121 кг меда и т.д. Все эти дефицитные продукты работники детдома распродавали на рынке либо просто сами проедали. Только один товарищ Новосельцев ежедневно получал на себя и членов своей семьи пятнадцать порций завтраков и обедов. За счет воспитанников неплохо питался и остальной обслуживающий персонал. Детей же кормили «блюдами», приготовленными из гнилья и овощей, ссылаясь при этом на плохое снабжение. За весь 1942 г. им лишь один раз выдали по одной конфетке к 25-й годовщине Октябрьской революции… И что самое удивительное, директор детдома Новосельцев в том же 1942 г. получил от наркомата просвещения почетную грамоту за отличную воспитательную работу. Все эти фашисты заслуженно были приговорены к длительным срокам заключения". (Зефиров М.В., Дектярёв Д.М. «Всё для фронта? Как на самом деле ковалась победа», с. 388-391).

"Аналогичные случаи преступлений и невыполнения педагогическими работниками своих обязанностей выявлялись и в других регионах. Так, в ноябре 1942 г. в Саратовский городской комитет обороны было направлено специальное сообщение о тяжелом материально-бытовом положении воспитанников детских домов… Интернаты отапливаются плохо или вообще находятся без топлива, теплой одеждой и обувью дети не обеспечены, в результате несоблюдения элементарных социально-гигиенических правил наблюдаются инфекционные заболевания. Воспитательная работа запущена… В интернате в селе Нестерове в некоторые дни дети вовсе не получали хлеба, словно проживали не в тыловой Саратовской области, а в блокадном Ленинграде. Учеба из-за отсутствия учителей и нехватки помещений была давно заброшена. В интернатах Ровенского района, в селе Волкове и других, дети также по нескольку дней вообще не получали хлеба". (Там же с. 391-392).

«Ах, война, что ж ты сделала, подлая...» За долгих четыре года, которые продолжалась Великая Отечественная война, дети, от малышей до старших школьников, сполна испытали все её ужасы. Война каждый день, каждую секунду, каждый сон и так на протяжении почти четырёх лет. А ведь война в сотни раз страшнее, если видеть ее детскими глазами… И никакое время не сможет вылечить раны от войны, тем более детские. «Эти годы, что были когда-то, горечь детства забыть не дает…»

Ctrl Enter

Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter

Вопрос о людских потерях Советского Союза в Великой Отечественной войне по сей день остается открытым. Пока относительно точно подсчитаны лишь безвозвратные потери среди военнослужащих. Но погибшие на поле боя и умершие в госпиталях - это лишь меньшая часть от общего числа человеческих жизней, которые унесла война.

ВПЕРВЫЕ "официальная" цифра, обобщившая, как считалось, все потери СССР в Великой Отечественной войне, была приведена в феврале 1946 г. И. В. Сталиным. Согласно его словам, опубликованным в журнале "Большевик", "...в результате немецкого вторжения Советский Союз безвозвратно потерял в боях с немцами, а также благодаря немецкой оккупации и угону советских людей на немецкую каторгу - около 7 млн. человек". Почему была названа именно эта цифра - понять трудно, однако само стремление ее занизить объяснить можно: начиналась "холодная война", и советское руководство явно пыталось скрыть от проницательных союзников - к тому времени уже бывших - реальные масштабы ущерба, нанесенного стране.

В начале 1961 г. Н. С. Хрущев сделал достоянием мировой общественности иную цифру, указав, что война "унесла два десятка миллионов жизней советских людей". Хотя и эта цифра с трудом поддается научному обоснованию, она почти на четверть века стала хрестоматийной, войдя во все научные работы и художественные произведения.

ЭТО, правда, не означало, что научный поиск полностью прекратился. Даже в годы "застоя" предпринимались попытки уточнить конкретные цифры. Российскими историками- демографами уже выработана особая методика, позволяющая "очищать" цифры от фальсификаций.

ПОСЛЕ войны - в основном в начале 50-х гг. - почти во всех воевавших странах были проведены переписи населения, что позволило примерно подсчитать масштабы потерь. В СССР такая перепись долго откладывалась и была проведена лишь в 1959 г.: с точки зрения демографических изменений 13,5 лет, прошедших на тот момент с мая 1945 г., - большой срок. В результате специалистам пришлось использовать другие исторические источники - в частности, например, списки избирателей по выборам в Верховный Совет СССР в 1946 - 1954 гг.

По расчетным данным, в середине 1941 г. наиболее вероятная численность населения СССР (включая население территорий, присоединенных уже после начала второй мировой войны, в 1939 - 1940 гг.) равнялась 196,7 млн. человек, а в начале 1946 г. - 170,5 млн., т. е. на 26,2 млн. меньше.

На основе военно-оперативных донесений с фронтов, материалов Генштаба и отчетов военно-медицинского управления определены общие безвозвратные потери списочного состава Вооруженных Сил вместе с пограничными и внутренними войсками: 8 млн. 668 тыс. человек. Остальные потери - около 18 млн. - пришлись на гражданское население оккупированных и прифронтовых территорий.

На международной научной конференции, состоявшейся в марте текущего года в Институте российской истории РАН в Москве, большинство экспертов сошлось на таких цифрах. Из 18 млн. мирных жителей около 8 млн. 500 тыс. человек погибло на оккупированных и прифронтовых территориях от голода, бомбежек, артобстрелов, тяжелых условий жизни, непосильного труда. Еще 2 млн. 165 тыс. погибло на принудительных работах в Германии. Число преднамеренно уничтоженных в результате гитлеровской политики геноцида (расстрелянных, погибших в гетто, тюрьмах, концлагерях) составило примерно 7 млн. 420 тыс. человек.

В ИТОГЕ, как видим, потери гражданского населения оказались почти вдвое выше боевых потерь Вооруженных Сил СССР.

Наряду с прямыми потерями демографы выделяют еще и косвенные потери от повышенной смертности военного времени, то есть преждевременно умершие из-за ухудшения жизни, неудовлетворительного медицинского обслуживания, тяжелых нервных стрессов. Сюда же относят и потери, связанные с пониженной рождаемостью, составившей в годы войны 30 - 50 % от довоенной. Все эти потери оцениваются в 22 - 23 миллиона человек.

Таким образом, прямые и косвенные потери населения СССР в годы Великой Отечественной войны, исходя из имеющихся данных, можно оценить в 48 - 50 миллионов человек. В будущем эти цифры будут, несомненно, уточняться.

Ольга ВЕРБИЦКАЯ, кандидат исторических наук

В память о трудных годах военного детства и послевоенного времени Вологодская областная общественная организация «Дети войны» в начале сентября провела декаду «Наше военное детство»

«Дети войны», как в песне, приближали, как могли великую победу. Ровно 70 лет назад закончилась вторая мировая война, и это не случайное совпадение. И в эту декаду надо как можно больше пройти по школам, провести открытые уроки, встречи с молодёжью.

2015 год – год 70-летия победы в Великой Отечественной войне. Знаем, что уже много было сказано и сделано, но понимаем и другое: ничто не сможет целиком передать, что пережил тогда советский народ. Поэтому и мероприятия, проводимые в честь этой памятной даты, никогда не станут излишними или ненужными. В память о трудных годах военного детства и послевоенного времени Вологодская областная общественная организация «Дети войны» в начале сентября провела декаду «Наше военное детство». Да, названия говорят сами за себя – декада посвящена тем, кто в 40-е был ещё совсем мал. Жаль вот только, что возраст никак не уберёг их от ужасов войны.

«Великая Отечественная война – трудное испытание, выпавшее на долю русского народа. Её тяжести и кровопролития оставили огромный отпечаток в сознании людей и имели тяжёлые последствия для жизни целого поколения. Война унесла миллионы жизней, погубила миллионы талантов, разрушила миллионы человеческих судеб. Войну помнят и знают не только те, кто с оружием в руках защищал отечество, но и те, кто не получали повесток в военкомат – дети. "Дети войны" пережили все ужасы тех лет. Война оставила незаживающие раны. "Дети войны" – великие страдальцы и её последние свидетели. Далеко не всем детям сороковых пришлось вовремя пойти в школу. Шла война. Школы были разрушены, некоторые сгорели, некоторые оборудованы под госпитали. А выпускники, мечтавшие стать инженерами, врачами, геологами, лётчиками, простились с мечтами. Всё изменила война. Молодые ребята добровольцами ушли на фронт, многие из них не вернулись. Послевоенные годы также тяжёлым бременем легли на «детей войны». Они строили города, возводили заводы, фабрики, школы», - такими словами открыла декаду председатель Вологодской областной общественной организации «Дети войны» Маргарита Шадрина.

Проходила декада со второго по десятое сентября. Открылась череда мероприятий праздничным концертом и митингом на Кремлёвской площади.

«Дети войны», как в песне, приближали, как могли великую победу. Ровно 70 лет назад закончилась вторая мировая война, и это не случайное совпадение. И в эту декаду надо как можно больше пройти по школам, провести открытые уроки, встречи с молодёжью. Потому что вы – последние свидетели войны. И из первых уст можете рассказать молодёжи об ужасах войны. Это самый большой вклад, который можно сделать», - обратился к «детям войны» Игорь Степанов, председатель Общественной палаты Вологодской области.

«Дети войны» и современные дети

В рамках декады «дети войны» посетили пять учебных заведений, точнее - пять школ нашего города. Но это, конечно, не предел: в течение всего учебного года «дети войны» будут ходить на уроки к школьникам. Как говорят члены организации, рассказы просто захватывают детей, ведь так трудно поверить в жестокую реальность, хоть она уже и ушла в прошлое.

«Когда мы приходим, дети нас очень хорошо воспринимают. Они очень внимательно слушают и не могут поверить в то, что действительно так было. Младшие просто впитывают наши рассказы, а дети постарше часто не могут принять, что люди действительно люди так жили и так питались», - поделилась Маргарита Шадрина.

Кроме встреч в школе, состоялось ещё одно большое мероприятие – так называемая встреча трёх поколений. Прошла она четвёртого сентября в Городском дворце культуры. Название не случайно: вместе здесь собрались ветераны войны, «дети войны» и школьники.

Отдых культурный

Помимо образовательной части, в декаду вошли и мероприятия культурные. Например, все вместе «дети войны» посетили Вологодский Краеведческий музей. Посетители говорят, что экскурсовод рассказывал о военной Вологде и вологжанах – героях Великой Отечественной. Выделить можно много подвигов наших земляков, например, смелый шаг Александра Панкратова.

24 августа 1941 года в боях под Новгородом роте 125-го спешенного танкового полка преградил путь огонь вражеского пулемета. И тогда политрук роты, бывший токарь Вологодского паровозовагоноремонтного завода Александр Панкратов закрыл амбразуру своим телом. В истории Великой Отечественной войны это был первый пример такого самопожертвования. Мы по праву можем гордиться своим земляком.

Братские могилы, в которых были похоронены наши земляки, есть под Смоленском и Москвой, на Украине и в Белоруссии, в Латвии и Эстонии, Чехословакии и Германии, практически в каждой точке бывшего Советского Союза и Восточной Европы. Всего за годы Великой Отечественной войны из 340 тысяч ушедших на фронт вологжан домой не вернулись более 178 тысяч человек. Их имена увековечены в тридцати пяти томах «Книги Памяти Вологодской области».

Ещё одно из развлекательных мероприятий в рамках декады – совместный просмотр кинофильма.

Смотрели старое советское кино «Весна на Заречной улице». Несмотря на дождливую погоду, желающих посмотреть собралось немало – около сорока человек.

«Весну на Заречной улице» сняли в 1956 году режиссёры Феликс Миронер и Марлен Хуциев. Это одна из самых популярных картин «оттепели». В основе фильма - любовные линии, ухаживания молодого рабочего металлургического завода за учительницей русского языка. Фильм отражает традиции, быт, труд, поведение послевоенной молодёжи.

«Мы не планировали показать военное детство, по желанию ветеранов смотрели лёгкий фильм, не касающийся войны. После фильма все сошлись во мнении, что нашу молодёжь нужно учить на таких вот фильмах. Это поучительный, хороший фильм для молодёжи», - говорит Маргарита Шадрина.

Закончилась декада в Детском музыкальном театре. Кроме собственно торжественного закрытия, гостей ждал спектакль о «детях войны». После столь насыщенных десяти дней, участники хотят немного отдохнуть и снова активно включиться в общественную жизнь города.

Активны «дети войны» не только Вологды, но и Вологодской области. Жители посёлков Огарково, Майский, Сосновка, городов Тотьмы, Грязовца приезжали на мероприятия декады. А в Вытегре даже открыли памятник «детям войны». Власти этого города предложили творческим жителям разработать эскиз для гранитной плиты памятного знака. На это предложение откликнулись два вытегорских художника – Ольга Юшкова и Вера Абрамова. Специалисты отдали предпочтение работе Ольги Юшковой, в августе ее идею воплотили в жизнь местные мастера. Так появился памятный знак «Детям войны посвящается».

Юные в душе

Сейчас пожилые люди как будто навёрстывают юность – встречаются, общаются, делятся достижениями. Очень любят они выставки рукоделия. Многие умеют вязать, вышивать, рисовать. Сейчас выставки проводятся по зонам – в восточных, западных и центральных районах области. Представители разных зон собираются вместе и показывают свои успехи. В своих районах все друг друга знают, а посмотреть на поделки людей другого района – интересно, говорят участники. За свои работы «дети войны» получают дипломы и призы. «Это поколение не умеет сидеть дома, ничего не делая. Они так приучены с самого-самого детства. Ещё маленькими они научились помогать родителям: вязать для фронта варежки и носки, вышивать кисеты. А потом домашнее хозяйство было полностью на них. Это привычка с раннего детства – постоянно что-то делать. И хотя им сейчас далеко за семьдесят, они успевают и следить за домом, и ходить на дачу, и заниматься рукоделием. Это же они прививают сейчас своим внукам, правнукам», - рассказывает Маргарита Шадрина.

Одна из таких активных участниц – Великонида Михайловна Поварова. Веля в сентябре 1942 года пошла в первый класс. В школе было очень холодно – даже чернила замерзали. Со второго класса ребята изучали военное дело. Маленькие дети ползали по-пластунски, маскировались, ходили в противогазах, учились бросать гранату. Вскоре исчезли тетради, приходилось писать на газетах между строк, благо много их осталось от отца. Сам же отец Вели ушёл на фронт с началом войны. В первые месяцы девочка войну не ощущала, только очень ждала отца с гостинцами. Привыкла, что он из командировки всегда привозил игрушки, бублики, конфеты. Но папа так и не вернулся в семью. Несколько раз по запросу из военкомата приходили извещения, что в списках убитых, умерших от ран и пропавших без вести он не значился. А в начале июня 1945 года семья получила казённую бумагу, на которой прочли следующее: «Ваш муж, Бабушкин Михаил Александрович, в годы Великой Отечественной войны пропал без вести». Матери тогда было 30 лет. Дети росли сиротами.

Другой «ребёнок войны» - Алевтина Павловна Жукова. Война в её памяти неразрывно связана с голодом. Например, был такой случай. Однажды в магазин завезли хлеб. Мама работала с утра до поздней ночи. Она дала детям денег и велела сходить за хлебом. Рано утром Алевтина с сестрой побежали в магазин. Стоять длинную очередь приходилось несколько раз, потому что в одни руки давали одну буханку. По дороге домой решили зайти в парк и поесть мороженого. Сестра убежала, а Алевтина осталась ждать её с хлебом на скамейке. Тут к ней подошёл высокий человек в военной форме и попросил сходить ему за мороженым, протянул три рубля. А сам предложил пока покараулить хлеб. Алевтина быстро сбегала, но когда вернулась, обнаружила только сестру на пустой скамейке. Они вместе целый день икали мужчину по городу, но тщетно. Пришлось возвращаться домой с пустыми руками. К тому времени уже наступил поздний вечер, мама ждала дочек дома. Она так за них волновалась, что когда узнала всё, не ругала, а только сказала: «Хорошо, что хоть живы остались».

Книга памяти

Истории этих и других людей, кто пережил войну ребёнком, опубликованы в сборнике «Детство, опалённое войной».

Две части сборника уже увидели свет в прошлом и позапрошлом годах. Всего в них были включены воспоминания и стихи 240 ветеранов войны и труда. Первая книга оказалась настолько популярной и востребованной среди земляков, что сразу решили продолжить сборник. Сохранить свидетельства и воспоминания о том героическом и трагическом времени теперь задача тех, кто живет в настоящем.

Авторы описывают обычные дни, прожитые во время Великой Отечественной, перенесенные голод, холод, нищету, слезы родных, соседей, получивших известие о гибели мужей, сыновей, братьев. Дети войны трудились наравне со взрослыми, выполняя и перевыполняя норму, приближая Победу. Заголовки воспоминаний похожи друг на друга – простые, но страшные: «Хлеб был из травы», «От отца было всего одно письмо», «Бабушка приносила хлебные крошки», «С шести лет работал в колхозе», «Детства у меня не было», «Счастье – это дополнительный маленький кусочек хлеба».

Сейчас готовится к выпуску третий том сборника. Точной даты выхода пока нет. «Хоть и прошло 70 лет с победы, но люди очень многое помнят и могут многое рассказать. Но до сих пор не могут спокойно говорить. Это самое больное место. Об этом тяжело вспоминать, даже спустя 70 лет…», - с тоской говорит Маргарита Шадрина.